• Предмет: История:История
  • Вид работы: Контрольная
  • Год написания: 2019
  • Страниц: 37

«Оттепель» и культура в период правления Н.С. Хрущёва

 

Оглавление

 

Введение ……………………………………………………………………………………………………… 3

1 Литературная и хрущёвская «оттепель», её появление,

значение и последствия ……………………………………………………………. 6

1.1 Литературная оттепель ………………………………………….……… 6

1.2. Хрущёвская оттепель и условный подход к

периодизации хрущёвского десятилетия ………………………………………… 7

2 Влияние политических перемен на духовное состояние

общества. Начало духовного раскрепощения ……………………………….…… 8

3 Основные направления культуры советского государства в

период «оттепели» …………………………………………………….………….. 11

3.1 Литература. Начало или «лёд тронулся» …………………………….. 11

3.1.1 Деревенщики …………………………………………..………. 13

3.1.2 Война или «проза лейтенантов» …………………..…………. 14

3.1.3 «Звёздные мальчики» …………………………………………. 15

3.1.4 Лагерная тема …………………………………………………. 16

3.1.5. Поэтика ………………………………………………………… 17

3.1.6 Журналы ……………………………………………..………… 21

3.2 Живопись ……………………………………………………………….. 21

3.3 Музыка ………………………………………………………………….. 23

3.4 Театр …………………………………………………….……..……….. 24

3.5 Кинематограф ……………………………………………………….…. 26

4 Становление неофициальной культуры. Движения инакомыслящих.

Борьба официальных властей в области культуры и искусства.

Закат либерализации во времена «оттепели» ……………………………..…….. 27

4.1 Авторская песня ……………………………………………….……….. 27

4.2 «Самиздат» …………………………………………………………..…. 28

4.3 Борьба официальных властей в области культуры и искусства.

Закат либерализации во времена «оттепели» …………………………………… 29

Заключение ………………………………………………………………………………………………… 33

Приложение 1 …………………………………………………………………..…. 34

Приложение 2 ……………………………………………………………..………. 36

Список литературы …………………………………………………………………………………….. 38

 

 

Введение

 

Период 50-х – 1-й пол. 60-х годов 20-го столетия является исключительно важным в отечественной истории, существенно повлиявшим на дальнейшее развитие нашего государства и общества. Этот период одни из переломных этапов в истории советского государства (СССР), время перемен и потенциальных возможностей обновления всей государственности. Общество реально ощутило потребность в преодолении иллюзий в оценке своего развития, в переосмыслении пройденного пути. Преобразования объективно и субъективно были направлены на ослабление административно-командной системы управления государством.

Смерть И.В. Сталина (5.3.1953), олицетворявшего собой не только власть, но и целостную систему жизненно значимых ценностей, воспринималась подавляющим большинством, как крушение этой системы, за которым должны были последовать неизбежные и исключительно негативные последствия. Именно поэтому, советский социум начала 50-х годов, крайне стеснённый в социальном, бытовом и материальном отношениях, после марта 1953 года находился в состоянии ожидания ещё больших катаклизмов, экономических и культурно-социальных трудностей. Такие представления закономерно вытекали из всей системы сложившегося образа жизни, хозяйствования и пропаганды заключительного этапа сталинского правления.

Смерть И.В. Сталина, критика «культа личности и его последствий» на 20-м съезде КПСС (1956) оказали огромное влияние на советскую политическую систему, общественную и культурную жизнь. Середина 50-х годов характеризуется временем качественных изменений в массовом политическом сознании советского общества.

Проблема взаимоотношения власти и общества в 50-е — начала 60-х годов никуда не делась. Она включает в себя все без исключения стороны советского общества в десятилетие правления Никиты Сергеевича Хрущёва (1894 – 1971 гг.), первого секретаря ЦК КПСС и Председателя Совета Министров СССР, которое называют «оттепелью», — от экономики и политики, до идеологии и культуры. Никита Сергеевич Хрущёв был человеком весьма противоречивым. Главную цель своей деятельности видел в том «чтобы дать мир и благосостояние нашему народу». Внешне наш «первый» очень был похож, по выражению политолога и публициста Фёдора Михайловича Бурлацкого, на «крестьянина из среднерусской деревни», «когда он начинал говорить никто, даже он сам, часто не знал, чем кончит». Лидер громадного государства имел марксистско-ленинское образование. «Интеллигентиков» не любил, советов не спрашивал. Начал с реформ, со временем сосредотачивал в своих руках всё больше власти, и, наконец, дошёл до «Дорого Никиты Сергеевича». Действительно, Н.С. Хрущёв, «…ходил на двух ногах: одна смело шагала в новую эпоху, а другая безвылазно застряла в тине прошлого».

На Западе Н.С. Хрущёва ставили на одну ступеньку с Джоном Кеннеди и папой Иоанном ХХIII (миротворцем). 20-й съезд КПСС объявил о мирном сосуществовании двух систем, после Карибского кризиса научились идти на компромиссы. Начали разрабатывать новые принципы международных отношений (совещание в Хельсинки), основанные на экономическом, политическом и культурном сотрудничестве. Самая первая в Мире страна советских трудящихся и идущая в коммунистическое светлое будущее стала более открыта миру.

Впервые за годы советской власти стали говорить о проблемах культуры. Прозвучала тревога о состоянии памятников в стране, об уничтожении храмов, могил, картин, икон, старинных книг. Не только широкому читателю, но и специалистам были недоступны многие работы по философии, истории, искусству. Речь шла и о том, что советские музеи, в большинстве своём, влачат жалкое существование. Работники культуры получают унизительно низкую зарплату.

Но всегда «стоял» вопрос, как «краеугольный камень», каким образом воспринималась власть и её политика общественным сознанием? Иначе говоря, вопрос социально-психологических настроений и ожиданий, сопровождавших реформы 50-х годов. В общественном сознании центральное место занимает идея обновления общества. Люди живут верой в возможность духовного и культурного раскрепощения личности, ожиданием демократических перемен, надеются реанимировать главный принцип, характеризующий демократический строй: «закон должен быть сильнее власти».

Следует отметить, что страх глубоко «въелся» в душу советского человека. Не у многих людей хватило мужества отстаивать свою точку зрения до конца. Многие начали каяться и выражать искреннюю признательность за «добрую, отеческую критику Никиты Сергеевича». Однако произошёл сдвиг в массовом сознании людей, появилось послевоенное молодое поколение, которое видело философию жизни через свою мировоззренческую призму. В стране во всех слоях общества нарастают оппозиционные настроения. Протест против сложившейся системы высказала (порой неосознанно), молодёжь. Появились стиляги, «твист», джаз, «Битлз», узкие или, наоборот, широкие брюки, необычные причёски. Это была только т.н. «оттепель». Но она разбудила общество, открыла человека, вывела на первое место личное, а не коллективное.

И снова начинается «закручивание гаек», усиление партийного контроля. Правительство не собиралось отменять контроль за духовным состоянием общества. Руководство страны Советов, самой лучшей страны в Мире, было уверенно, что всесторонне развитая личность, прежде всего, идейно подкованная, «боготворит» партию и социалистические ценности, а если и колеблется, то «только с линией партии». О чём и шла речь на встречах партийных руководителей с деятелями культуры в 1957, 1962, 1963 годах, где по-отечески (не то что при Сталине) напоминали, что творчество, да и вся культура, должны быть идейно выдержанными. По сути же, преследовалась та же цель: полностью подчинить интеллигенцию и культурную жизнь страны партийному влиянию.

Таким образом, многосложный процесс развития советского общества на данном этапе отечественной истории получил неоднозначное, а подчас противоречивое отображение в социальной перцепции, в (научных) трудах, публицистике и в культуре страны в целом.

 

Основная часть

 

1 Литературная и хрущёвская «оттепель», её появление, значение и последствия

 

1.1 Литературная оттепель

 

Слово «оттепель» как нельзя лучше подходит для периода, который наступил после смерти И.В. Сталина. Страна одновременно и надеялась на перемены, и не знала, что будет дальше. Снег сошёл, ручьи потекли, но наступит ли лето? Понятие «оттепель» не столько литературное, сколько общественно-политическое. Однако новое значение слова родилось именно в литературе.

«Оттепель» — так называлась повесть Ильи Григорьевича Эренбурга, напечатанная в журнале «Знамя» в 1954 году. В ней рассказывалось о жизни большого завода. Главные герои чётко делились на положительных и отрицательных, а их поступки – на плохие и хорошие. Положительный персонаж обязан быть не только высоконравственной личностью, но и замечательным работником, личное должно отступать перед коллективным, общественным.

В «Литературной газете» появилась статья Константина Симонова, в которой «Оттепель» называлась «огорчительной для нашей литературы неудачей автора». И. Эренбург ответил Симонову полемической репликой, где утверждал, что тот неправильно понял его произведение.

Интерес к повести резко возрос, т.к. начался спор между К. Симоновым, любимцем Сталина, и И. Эренбургом, чьё имя после «Оттепели» стало связываться с антисталинскими настроениями в обществе.

В конце 50-х гг. вся страна спорила: на кухнях, в коммуналках, в семьях, на улицах и танцплощадках. Главная тема дискуссий – пойдёт ли страна назад, по пути удушения всякой неофициальной мысли, или произойдёт «мягкая» революция и люди начнут дышать более свободно? Споры проникали на страницы печати. Границы дозволенного были очень зыбкими, поэтому литература стала наиболее удобной областью для критических высказываний.

«Оттепель» И. Эренбурга оставалось популярной недолго. Повесть сыграла свою роль возбудителя общественного мнения и перешла в разряд книг, о которых помнят историки литературы, но к которым редко обращаются рядовые читатели.

 

1.2. Хрущёвская оттепель и условный подход к периодизации хрущёвского десятилетия

 

Оттепель, которая по славам писателя И. Эренбурга, пришла на смену «крепкому морозу» сталинского правления, — это «брожение умов» во всех слоях того общества; это нарастающие изменения в общественной и культурной жизни.

Впоследствии понятие оттепели стали переносить на общественно-политический период правления Н.С. Хрущёва.

Часть историков условно разделяют время правления Н.С. Хрущёва на два этапа:

  1. 1953 – 1957 гг. Это время т.н. «оттепели», время ревизии сталинского наследия и начало реформ, освобождение узников ГУЛАГа, либерализации внутренней и внешней политики.
  2. 1958 – 1964 гг. Это поворот в политике Н.С. Хрущёва от реформаторства к волюнтаризму (принцип воли, а не разума). Утрата главой государства понимания народной нужды, ссора с интеллигенцией, организация чиновничье-бюрократического аппарата без видимых причин.

Сторонники другого подхода считают, что такая периодизация очень условна и умозрительна, т.к. гонения на церковь и ввод советских войск в Венгрию (1956) произошли в период «оттепели». Поэтому они говорят не о двух периодах, а о двух тенденциях в политике Н.С. Хрущёва: либеральной и репрессивной.

Таким образом, слово «оттепель» можно рассматривать, как относительная либерализация внутренней (десталинизация) и внешней (опора на принцип мирного сосуществования) политики нашего государства в рассматриваемый период. «Оттепель» проявилась в: разоблачении культа личности И.В. Сталина; принятии новых постановлений ЦК КПСС, исправлявших ошибки постановлений 1940-х гг., снимавших идеологические обвинения и реабилитировавших многих деятелей науки, литературы и искусства; создании новых общественно-политических и литературно-художественных журналов, и публикации ранее запрещённых литературных произведений; проведения поэтических вечеров, будивших общественное сознание; открытии новых театров; расширении международных культурных контактов (зарубежные гастроли советских артистов, приезды иностранных творческих коллективов, выставки картин из зарубежных галерей, музыкальные конкурсы и др.); улучшении условий для развития гуманитарных и естественных наук.

«Оттепель» — изживание страха времён сталинского режима — сформировала в начале 1960-х гг. особое поколение советских людей — «шестидесятников», воспринявших курс КПСС, как импульс к духовному обновлению и свободе творчества.

Однако, партийное руководство и лично Н.С. Хрущёв выступили с осуждением новых веяний в литературе и искусстве, объявив их «извращением» советской действительности, формализмом и подражанием буржуазной культуре тлетворного Запада. Неприкрытое вмешательство в творческую деятельность, усиление партийно-идеологического диктата и цензуры — всё это свидетельствовало о свёртывании «оттепели» в середине 1960-х гг. и наступлении новой волны «сталинизации» внутриполитического курса советского государства.

 

2 Влияние политических перемен на духовное состояние общества. Начало духовного раскрепощения

 

Политический курс на десталинизацию не мог не коснуться развития духовной сферы жизни. Зажатая идеологическими тисками много лет творческая интеллигенция была первым, кто откликнулся на новый политический курс. Это проявилось не только в снятии наиболее жёстких ограничений на деятельность работников культуры, но и в постепенном возобновлении культурных связей с зарубежными странами.

В 1957 году в Москве прошёл Всемирный фестиваль молодёжи и студентов, положивший начало регулярным контактам советской молодёжи с зарубежными сверстниками.

Появились литературные и публицистические произведения, обозначившие рождение нового направления в советской литературе – обновленческого. Возглавил его журнал «Новый мир», главным редактором которого был Александр Трифонович Твардовский.

Характерной особенностью литературы этих лет стала постановка проблем, прежде закрытых для свободного обсуждения: бездумного воздействия человека на природу, соотношения революции и нравственности, цены победы народа в войне.

Критика в партийных документах «культа личности» И.В. Сталина привела к пересмотру прежних идеологизированных оценок в области художественной культуры. В 1958 году в специальном постановлении ЦК (Центрального комитета) были сняты обвинения с деятелей музыкальной культуры – Д. Шостаковича, С. Прокофьева, А. Хачатуряна, В. Шебалина.

В советской живописи было реабилитировано искусство авангарда 1920-х гг. Утверждалось новое направление, т.н. «суровый стиль», где подчёркивался драматизм в оценке жизненных явлений. Правда, консерваторам в руководстве Академии художеств удалось в 1962 году добиться от Н.С. Хрущёва публичного осуждения левых течений «абстракционистов» и «формалистов». Но запретить их было уже нельзя.

К людям вернулось творчество скульпторов Сергея Тимофеевича Конёнкова и Степана Дмитриевича Эрьзи (Нефёдова), которые возвратились из долгой эмиграции.

Благодаря начавшейся «оттепели» отечественная культура обогатилась многими яркими произведениями, которые получили признание не только на родине, но и за рубежом. Впервые советские фильмы получили Гран-при на кинофестивалях в Каннах («Летят журавли» М. Калатозова) и Венеции («Иваново детство» А. Тарковского). В кинематографе появились новые имена на долгие годы, определившие его развитие: С. Бондарчук, Л. Гайдай, Г. Чухрай, М. Хуциев, А. Тарковский.

Все эти произведения способствовали формированию у советского человека, нового, совершенно иного душевного настроя, а в итоге – изменению духовной атмосферы в обществе. Но именно это беспокоило власти. В результате появились специальные постановления ЦК, в которых устанавливались пределы «свободы творчества», за которые интеллигенция не могла выходить в критике существующих порядков.

Стремясь предотвратить массовый характер антисталинских публикаций, что било не только по сталинизму, но и по всей существующей системе, Н.С. Хрущёв специально в своих выступлениях обращал внимание писателей на то, что «это очень опасная тема и трудный материал» и заниматься им надо, «соблюдая чувство меры».

Поскольку прямые репрессии против интеллигенции были теперь невозможны, были избраны новые меры идеологического влияния на неё. Одной из них стало регулярное проведение встреч руководства ЦК с деятелями культуры, на которых давались «оценки» их произведений и высказывались партийные установки о том, что и как следует писать.

Демократизация национальной политики вызвала расцвет советской многонациональной культуры. С новыми литературными произведениями выступили Ч. Айтматов, Т. Ахтанов, И. Гусейнов, Д. Шенгелая. Большую популярность у читателей имел созданный в середине 1950-х гг. журнал «Дружба народов», публиковавший произведения писателей и поэтов разных национальностей.

Идеологическая установка на «развёрнутое коммунистическое строительство» не могла не привести к новой волне «борьбы с пережитками прошлого», в первую очередь с религией и церковью. С конца 1950-х гг. развернулась новая шумная антирелигиозная кампания. Деятельность Русской православной церкви (РПЦ) и других религиозных конфессий была поставлена под контроль местных органов власти.

В начале 1960-х гг. началась новая волна уничтожения храмов. Численность православных приходов в стране за период 1953 – 1964 годы сократилась более чем вдвое. Всё это не могло не породить массовых движений в защиту прав верующих. Они требовали от властей выполнения положения Конституции 1936 года о свободе совести.

За 1953 – 1964 годы значительно выросли расходы государства на образование, в учебный процесс были внедрены новейшие технические разработки. Было ликвидировано раздельное обучение девочек и мальчиков. В августе 1964 года было принято решение о среднем образовании на базе десятилетнего обучения как основного. Открылись тысячи новых школ, десятки новых вузов. Был введён в строй комплекс зданий Московского университета на Ленинских горах. Значительно выросла тяга молодёжи к получению знаний.

Таким образом, «оттепель» в духовной жизни, несмотря на все издержки и противоречия, «готовила почву» для демократизации советского общества в последующие годы.

 

3 Основные направления культуры советского государства в период «оттепели»

 

3.1 Литература. Начало или «лёд тронулся»

 

В период «оттепели» в противоборство вступают две основные тенденции. Первая соответствует требованиям метода социалистического реализма. В рамках второй – появляются произведения, правдиво отражавшие историю советской власти, затрагивающие философские, эстетические, социально-психологические, морально-нравственные проблемы, исследующие личность в конкретной ситуации. Вновь оживает авангард.

Относительная свобода вызвала к жизни творческие дискуссии. Рождаются неординарные издания – альманах «День поэзии», журнал «Юность» и многие другие.

В рамках социалистического реализма выходят в свет идеологические выдержанные романы В. Кочетова «Молодость с нами», «Братья Ершовы», «Секретарь обкома», И. Шевцовой «Тля», пьесы А. Корнейчука и А. Софронова, стихи и поэмы Н. Грибачева, С. Смирнова.

Однако, особый интерес у читающей публики вызвали «возвращённые» произведения М. Булгакова, М. Зощенко, С. Есенина, А. Ахматовой, М. Цветаевой, В. Хлебникова, Б. Пастернака, Б. Пильняка. Литература постепенно освобождалась от государственной зависимости. Читатели по большей части интересовались не тем, хорошо или плохо написано произведение, а тем, способствует оно переменам или нет.

После издания повести «Оттепель» Ильи Григорьевича Эренбурга в 1954 году, где автор во многом следовал правилам социалистического реализма, и которая дала некий толчок или посыл к раскрепощению, и «брожению умов» в обществе появляются и другие литературные произведения.

В 1956 году в журнале «Новый мир» был напечатан роман Владимира Дмитриевича Дудинцева (1918 – 1998 гг.) «Не хлебом единым», где была показана окончательная победа (как в «Оттепели») добра над злом (бюрократическим). Автор, в центр внимания, по сути, поставил два мотива: закономерность страшного «Китеж-града» и случайность выживания при этом всего инакомыслящего, творческого, желающего своему народу блага. Тогда же, роман был подвергнут уничтожающей критике как политически вредный, искажающий советскую действительность. Крупицы правды о жизни советского общества принесли автору огромную популярность. За романом выстраивались очереди в библиотеках, ему посвящались конференции, школьники спорили о книге с учителями.

В том же 1956 году увидели свет повести Павла Филипповича Нилина (1908 – 1981 гг.) – «Жестокость» и Сергея Петровича Антонова (1915 – 1995 гг.) – «Дело было в Пенькове». Герои этих повестей резко отличались от шаблонных положительных персонажей: они ошибались совершали неправильные поступки и тем самым, привлекали потенциального читателя своим живым характером.

 

3.1.1 Деревенщики

 

В годы «оттепели» впервые прозвучала правда о русской деревне. Г. Троепольский в цикле «Из записок агронома», В. Овечкин в «Районных буднях» показали нищету, развал жизни, рассказали о том, как проводили коллективизацию.

Родоначальником нового «деревенского стиля» можно считать Валентина Владимировича Овечкина (1904 – 1968 гг.), где герои его цикла «Районные будни» (партийные работники) ездили по колхозам, разговаривали с людьми о проблемах послевоенных колхозов и выражали две противоположности: прежний, волевой стиль руководства колхозом и новые веяния с высказыванием смелых идей в защиту самостоятельных хозяйств. Отмечая остроту очерков, критик В. Померанцев писал в «Новом мире»: «Овечкин говорит нам про вещи, о которых ещё не писалось… . До Овечкина во многих книгах по колхозной тематике всё было затёрто, притёрто, острия все отпилены, углы пообломаны».

В «Деревенском дневнике» Ефима Яковлевича Дороша (1908 – 1972 гг.) и в рассказах Владимира Фёдоровича Тендрякова (1923 – 1984 гг.) («Ухабы», «Подёнка – век короткий» и др.) речь шла не столько о колхозных делах, сколько о судьбах деревенских жителей. Неторопливые, наполненные болью размышления Е.Я. Дороша соседствовали на страницах «Нового мира» с нервной, словно наэлектризованной жизненной правдой прозой В.Ф. Тендрякова. Эта литература существовала как бы вопреки благостным картинам сельской действительности, которые описывали в газетах, показывали в кино и на сцене.

В 1956 году альманах «Литературная Москва» напечатал рассказ Александра Яковлевича Яшина (1913 – 1968 гг.) «Рычаги», в котором было показано, как ведут себя руководители колхоза до, во время и после партийного собрания. На партийном собрании герои рассказа лгут друг другу в глаза, изъясняются языком газетных передовиц, который переняли от высших партийных чиновников. А ведь в остальное время — это честные и простые люди. Рассказ написан безыскусно, в нём всё, «как в жизни». Возможно, сам автор и не желал этого, но его рассказ оказался убийственной сатирой на всю коммунистическую систему.

Таким образом, очерки о деревне подготовили появление т.н. деревенской прозы. Её расцвет пришёлся на 60 – 70-е годы, когда «оттепель» надолго сменилась новыми «заморозками». Писатели-деревенщики (Сергей Залыгин, Фёдор Абрамов, Василий Белов, Виктор Астафьев, Валентин Распутин и др.) пытались не просто ответить на вопрос, чем плохи колхозы, а понять, что случилось с Россией в 20-м столетии.

 

3.1.2 Война или «проза лейтенантов»

 

М. Шолохов («Судьба человека»), Ю. Бондарев («Батальоны просят огня», «Последние залпы»), Г. Бакланов («Девять дней», «Южнее главного удара», «Пядь земли», «Мёртвые сраму не имут»), В. Астафьев («Звездопад»), В. Быков («Третья ракета», «Фронтовая страница») попытались сказать правду о войне. Если проблема ответственности человека за судьбу Родины была привычной, то тема ответственности за человека прозвучала впервые.

Это было военное поколение и они, разумеется, помнили настоящую войну: неудачные бои, ошибки командования, бессмысленные потери. Так называемая «лейтенантская проза», в центре которой были отдельные судьбы с их фронтовыми переживаниями и размышлениями стала «первой ласточкой» в осмыслении подлинных уроков и итогов войны.

У истоков правдивой и честной литературы о Великой Отечественной войне стоял и Виктор Платонович Некрасов (1911 – 1981 гг.), в прошлом офицер сапёрного батальона. Его повесть «В окопах Сталинграда» была напечатана сразу после Победы, в 1946 году и которая поразила читателей времени «оттепели». Война в произведении открывалась читателям без прикрас, через быт простых солдат. Книга рассказывала об их проблемах и их неброском героизме. В.П. Некрасов первым показал, что победу в войне одержали не генералы и маршалы, а народ. И эта тема оказалась центральной в лучшей военной прозе 50 – 60-х годов.

В повестях Григория Яковлевича Бакланова (род. 1923) и Юрия Васильевича Бондарева (род. 1924) война показана точно и без прикрас. Их произведения нередко сравнивали с подробной картой, на которой видны не общая расстановка войск и стрелы стратегических ударов, но мельчайшие детали местности и расположение отдельных бойцов.

В «лейтенантской прозе» впервые прозвучала тема судьбы и сознательного выбора. Перед лицом постоянной угрозы смерти человек просто вынужден постоянно делать выбор: струсить, предать – но выжить или решиться на смерть – но остаться верным долгу.

В повести Константина Дмитриевича Воробьёва (1919 – 1975 гг.) «Убиты под Москвой» (1963) рассказывается о гибели кремлёвских курсантов, защищающих столицу в дни немецкого наступления. Предчувствие трагедии передаётся читателю с самого начала повести. Повесть написана в тёмных тонах, по принципу медленного, но неуклонного сгущения красок. Она насыщена правдой до предела. Это общая особенность значительной части военной прозы тех лет. Воспроизведённые с детальной правдой события слишком «заземлялись» и не трансформировались в явление искусства.

Таким образом, «лейтенантская проза» помогла понять, почему победила армия, многие командиры которой были арестованы и казнены в 1930-х годах, почему самую страшную в истории человечества войну выиграла страна, пережившая революцию, Гражданскую войну и большевистский террор 30-х годов прошлого столетия.

 

3.1.3 «Звёздные мальчики»

 

Заметным явлением в начале «оттепели» стали напечатанные в журнале «Юность» повести Анатолия Тихоновича Гладилина (род. 1935) – «Хроника времён Виктора Подгурского (1956) и Анатолия Васильевича Кузнецова (1929 – 1979 гг.) – «Продолжение легенды» (1957). Герой А.Т. Гладилина, вчерашний десятиклассник, упорно искал свой собственный путь в жизни и подкупал своей искренностью, и неприятием фальши. Главный герой повести А.В. Кузнецова, тоже юный москвич, отправлялся в Сибирь, на строительство Иркутской ГЭС, чтобы испытать себя «на прочность».

Подлинной сенсацией стала публикация в «Юности» повести Василия Павловича Аксёнова (род. 1932) «Звёздный билет» (1961). Речь в ней тоже шла о выпускниках московских школ. Они решительно отличались от тех юных солдат и лейтенантов, которых описывала военная проза: одевались по западной моде, слушали джаз, говорили на особом молодёжном жаргоне. Тяготы войны они запомнили краешком своего детства. Победа и следующая за ней эпоха общественных реформ рождали веру в наступление светлого будущего. Им верилось, что завтрашний день будет прекрасно «звёздным». Счастливое будущее представлялось настолько неизбежным, что герои могли позволить себе не особенно о нём заботиться. Критические статьи упрекали героев в легкомыслии, зато у читателей повесть имела большой успех. Вскоре, подобные «звёздные мальчики», как их называли рецензенты, заполонили страницы молодёжных изданий.

«Молодёжная проза» (которая преимущественно печаталась в журнале «Юность» и потому иногда называлась «прозой «Юности»») оказалась более краткосрочным явлением, нежели военная и деревенская. Она открыла несколько ярких имён, но не заложила прочной традиции. Эта проза обогатила литературу за счёт обилия исповедальных монологов, молодёжного сленга, коротких, телеграфных фраз. Из писателей этой волны лишь Василий Аксёнов впоследствии стал известен во всём мире.

 

3.1.4 Лагерная тема

 

Новый уровень жизненной и художественной правды задал Александр Исаевич Солженицын (1918 – 2008 гг.) повестью «Один день Ивана Денисовича». В это же время А.И. Солженицын завершил роман «В круге первом», с таким «взывчатым», по словам автора, содержанием, что он не решился пустить его даже в Самиздат. После «Одного дня Ивана Денисовича», автор получил целый поток писем. Документальные свидетельства бывших узников вошли в обобщающее произведение о лагерной жизни «Архипелаг ГУЛАГ», опубликованное за рубежом в 1974 году, за что писатель был выслан из СССР.

Лагерную тему продолжил Варлам Тихонович Шаламов (1907 – 1982 гг.), поэт, прозаик, блестящий теоретик литературы, долгие годы проведший в колымских лагерях. После реабилитации печатал стихи, очерки, зарисовки. Рассказы Варлама Тихоновича постоянно возвращали. Только в 1987 году появились первые публикации его прозы, уже после смерти автора. Цель «Колымских рассказов», как считал автор, поведать о страданиях обитателей лагерей, о «людях без биографии», о судьбе «мучеников, не бывших, не умевших и не ставших героями».

 

3.1.5 Поэтика

 

Одно из следствий «оттепели» – «поэтический бум». Широкому читателю стали доступны сборники А. Ахматовой, Б. Пастернака, М. Цветаевой, Н. Заболоцкого. Сборники не доходили до прилавков, залы не вмещали всех желающих послушать стихи. Жаждущая публика собиралась у памятников, где с импровизированных трибун выступали маститые и молодые, никому не известные поэты.

Поэты спешили выговориться. Е. Евтушенко со всей откровенностью писал о Бабьем Яре, требовал «из наследников Сталина Сталина вынести». Правда, очень быстро стало понятно, что ничего кроме разрешённого появиться не может (лучшие стихи Евтушенко так и не были напечатаны). В творчестве поэтов зазвучали ностальгические нотки по настоящей свободе (А. Вознесенский «Плач по двум нерожденным поэмам»).

В 1956 году увидел свет альманах «День поэзии». Он был назван так же, как праздник, впервые отмеченный в сентябре 1955 года и ставший традиционным. В одно из сентябрьских воскресений по всей стране читались стихи, поэты выступали в клубах и книжных магазинах, поднимались на импровизированные сцены площадей и парков. Страна жила поэзией. А поэзия спешила доказать, что прозаической серой повседневности не существует, что мир прекрасен, если в него всмотреться с доверием и полюбить.

Обновление поэзии и всей жизни ожидалось ещё весной 1945 года, на волне победного энтузиазма. Но эти надежды были обмануты. «Поэтическая весна» началась лишь в марте 1953 года. Поэты как будто предчувствовали перемены. Соратник Владимира Маяковского Николай Николаевич Асеев (1889 – 1963 гг.), за весь предшествующий год не опубликовавший ни одного стихотворения, в первом мартовском номере журнала «Огонёк» печатает «Весеннюю песнь», где поэт словно торопится забыть о тяжких обстоятельствах жизни страны и помнит только о весне, о восторженном чувстве тишины и обновлении всего живого. Названия последующих его стихов: «Зима», «Февраль», «Снегири» и др., обещают возвращение к вечным темам поэзии, а некоторые прямо выражают надежду на новую, лучшую жизнь. Все они войдут в сборник с характерным заглавием «Раздумья» (1955).

Книга Н.Н. Асеева и сборник стихов Леонида Николаевича Мартынова (1905 – 1980 гг.) были той негромкой, но уверенной капелью, которой начиналась «оттепель»: «На деревьях рождаются листья, Из щетины рождаются кисти, Холст растрескивается с хрустом, И смывается всякая плесень… Дело пахнет искусством. Человечеству хочется песен» («Что-то новое в мире…», 1954). Эти строки Л.Н. Мартынова звучали пророчеством, сбывавшимся прямо на глазах. Поэтическое эхо раскатилось по стране. Искренность стала девизом и призывом, нашедшая широкий отклик. Всё новое, что после смерти И.В. Сталина утверждало себя в жизни, поэзия изображала как возвращение к естественным законам природы, таким прозрачным и ясным.

С середины 1950-х годов на свободу стали выходить политические заключённые – жертвы репрессий. В числе многих оправданных вернулся из неволи и Ярослав Васильевич Смеляков (1913 – 1972 гг.), который на фоне высокопарной официальной поэзии писал свои произведения с вниманием к простой и обыкновенной красоте, почти скудной жизни. Его стихотворение, написанное ранее (1940) «Если я заболею, к врачам обращаться не стану…» и которое было опубликовано в 1945 году вся страна пела под гитару. Позиция мужественного аскетизма, зоркость к деталям, разговорный стиль Я.В. Смелякова оказались близки многим молодым поэтам, в т.ч. и прошедшим войну.

Нашла своё место и поэзия, описывающая войну. Ведь фронтовики приходили, неся тяжкий груз потерь, ран и знания о том, сколько может человек в своём мужестве и как легко он перестаёт быть человеком в своей жестокости. Поэты-фронтовики никогда не переставали вспоминать войну и судить происходящее строгой моралью военных дней. Александр Петрович Межиров (род. 1923), сравнивая свою первую книгу «Дорога далёка» (1947) с более поздним сборником «Ветровое стекло» (1961), признавался: «Две книги выстраданы мной. Одна – физически. Другая – Тем, что живу, изнемогая, Не в силах разорвать с войной». («Две книги у меня…», 1970-е гг.).

Слова ленинградской поэтессы Ольги Фёдоровны Берггольц (1910 – 1975 гг.): «Никто не забыт, и ничто не забыто» звучали в устах поэтов военного поколения клятвой: сказать не только о тех, кто умирал, но и о тех, кто бездарно посылал других на смерть.

Нелюбовь к пафосу и тяжеловесному стилю – черта поэзии всего военного поколения. Лучше всего фронтовикам удавались короткие зарисовки, т.н. «вспышки памяти»: «Я только раз видала рукопашный. Раз – наяву и сотни раз во сне. Кто говорит, что на войне не страшно, Тот ничего не знает о войне». Это стихотворение Юлии Владимировны Друниной (1924 – 1991 гг.).

В военной поэзии с самого начала, если воспользоваться словами Б. Пастернака, «крепли прозы пристальной крупицы». Стихи укрупняли мгновения – из фронтовой памяти или из послевоенного трудового быта.

Поэтов в стране было множество, но основными возмутителями поэтического спокойствия стали: Белла Ахатовна Ахмадулина (род. 1937), Андрей Андреевич Вознесенский (род. 1933), Евгений Александрович Евтушенко (род. 1933), Роберт Иванович Рождественский (1932 – 1994 гг.).

Громче других звучал голос Е. Евтушенко. Его стихи привлекали энергией, доступностью. Любовная лирика подкупала откровенностью, а гражданская – непривычной остротой. Поэзия Е. Евтушенко учила не приспосабливаться, плыть против течения, быть самим собой. Слова из поэмы «Братская ГЭС» (1965): «Поэт в России – больше, чем поэт» сделались крылатыми. Е. Евтушенко, конечно, осуждал западный образ жизни, иначе его стихи просто не увидели бы свет. Но он пытался делать это, не поступаясь искренностью, многое успевал рассмотреть и на многое откликнуться с пониманием и сочувствием. Е. Евтушенко и Р. Рождественский были последними «певцами» социалистической утопии, которым удавалось это сделать с какой-то степенью убедительности.

В ранней лирике А.А. Вознесенского не менее десятка стихотворений, которые и через много лет читаются как стихи, а не как рифмованная публицистика или поэтические эксперименты. Среди них «Гойя», «Осень в Сигулде», «Пожар в Архитектурном институте» и «Ночной аэропорт в Нью-Йорке» (1961), который ошарашивал читателя немыслимой вязью образов, сплетённых из самых современных на тот день технических терминов (газ неон, дюралевые витражи и др.).

Круг читателей Б. Ахмадулиной был несколько уже, чем у лидеров «эстрадной поэзии» — Е. Евтушенко и А. Вознесенского, но поклонение было более яростнее. В её стихах ценилась не громкость, а, напротив, интимность, изящество. Б. Ахмадулина любила придать голосу томность и говорить с акцентом, как будто унаследованной от пушкинской эпохи.

Всё настойчивее поэзия ищет ответы, «избегая встреч» с официальной идеологией. В критике появляется термин «тихая лирика», противостоящая «эстрадной поэзии» и «поэтическому буму». Но сами поэты нередко возражали против причисления их к тем или иным группам, как, например, один из признанных «тихих лириков» Владимир Николаевич Соколов (1928 – 1995 гг.).

Между тем, открытая гражданская позиция молодых писателей зачастую оборачивалась публицистикой – в те годы жанр наименее свободный, наиболее зависимый от политики. Главным достоинством стихосложения становился его подтекст, который быстро устаревал. Самые смелые цитаты тех лет очень скоро переставали поражать остротой.

Таким образом, поэзия была многогранна, многовекторна, зачастую пыталась идти против существующей идеологии, отображала, кроме идей социализма и простой быт граждан, возбуждала и тревожила умы и сознание общества.

 

3.1.6 Журналы

 

В период «оттепели» появилось множество журналов. Только в 1955 — 1956 годы стали выходить «Юность», «Москва», «Молодая гвардия», «Дружба народов», «Урал», «Волга», «Простор» и др. Журнал «Юность» издавался с 1955 года в Москве. Его первый редактор известный советский прозаик Валентин Петрович Катаев (1897 – 1986 гг.). Он вошёл в литературу ещё до революции, в молодости ещё был знаком с Буниным. Имея прочную репутацию в глазах властей, В.П. Катаев повёл руководство журналом весьма либерально. Он сделал ставку на молодых и неизвестных прозаиков с их дерзким по тем временам идейными и стилистическими поисками. Ранней «Юности» обязана своим выходом в свет почти вся лучшая молодёжная проза конца 50-х – начала 60-х годов. С 1962 года главным редактором журнала стал Борис Николаевич Полевой (1908 – 1981 гг.), но традиции первых лет держались ещё долго.

 

3.2 Живопись

 

В 1947 году была создана Академия художеств СССР и к 1950-м годам в области изобразительного искусства утвердилась жёсткая учебно-производственная система. Будущий художник должен был пройти ряд обязательных этапов: художественную школу, училище или институт. Своё обучение будущий художник, как правило, заканчивал большой тематической картиной и затем становился членом Союза художников, периодически представляя на официальные выставки новые работы. Государство являлось главным заказчиком и покупателем этих произведений.

В советской живописи 50-х — 60-х годов утвердился т.н. «суровый стиль». Название, придуманное критиками, относилось прежде всего к работам художников из молодёжной секции Московского отделения Союза художников (МОСХ), обратившихся к традициям отечественной живописи 1920-х годов. Это было обусловлено социально-политическими причинами: после разоблачения культа личности И.В. Сталина провозглашаются возврат к идеалам революционной эпохи, не искажённым сталинским правлением.

Источником вдохновения для мастеров «сурового стиля» стала жизнь простых людей, которую они передавали в возвышенно-поэтическом духе. Художники воспевали судьбы современников, их энергию и волю, «героику трудовых будней».

В «Наших буднях» (1960) Павла Фёдоровича Никонова (1930 – 1998 гг.) и «Плотогонах» (1961) Николая Ивановича Андронова (род. 1929) изображения обобщены и лаконичны. Основой выразительности служат большие плоскости цвета и линейные контуры фигур. Картина становится похожей на плакат или гравюру. Некоторые мастера в противоположность навязываемой соцреализмом тематической картине обратились к «низким» в академической иерархии жанрам – портрету, пейзажу, натюрморту. Их камерные, интимные произведения не представляли собой оппозиции социалистическому реализму: создававшие их художники просто занимались живописью.

В 1960-х годах начался новый важный этап в истории отечественной культуры. В кругах творческой интеллигенции: литераторов, художников, кинематографистов (позднее их назвали «шестидесятниками») – формировалась всё более мощная оппозиция официальному искусству, идеологическому диктату со стороны государства. Ярче всего феномен «шестидесятничества» проявился в «неформальной» деятельности: «самиздате», авторской песне, полуофициальных выставках и др.

Важным источником художественной информации стали выставки современного западного искусства, проведённые в Москве в конце 50-х – начале 60-х годов в рамках Всемирного фестиваля молодёжи и студентов (1957) и после него. В залах Московского государственного музея изобразительных искусств им. А.С. Пушкина и ленинградского Эрмитажа открылись постоянные экспозиции французской живописи рубежа 19 – 20 веков.

Мастера разных поколений, до сих пор мечтавшие о свободе самовыражения, теперь с увлечением отдались экспериментам в духе новейших западных художественных течений, черты которых в их творчестве порой прихотливо переплетались. О таком многообразии стилей и индивидуальных манер раньше не могло быть и речи. Советские художники, работавшие вне рамок официального искусства, получили известность на Западе, так как их произведения приобретали в основном иностранцы – дипломаты и журналисты. Западные критики называли этих мастеров «нонконформистами».

 

3.3 Музыка

 

С конца 50-х годов в советскую музыку пришёл неофольклоризм, он перевернул сознание многих композиторов. Изучение подлинных образцов фольклора показало, что русский фольклор пронзительно эмоционален и трагичен. Интонации народных песен придавали звучанию классических сочинений остроту и свежесть, а их содержанию – реалистичность. Влияние неофольклоризма чувствуется не только в произведениях русских композиторов, но и в музыке других народов, входивших в состав СССР (особенно Прибалтики и Закавказья).

В 60-х – 70-х годах в стране сложился музыкальный авангард. Он возник позже, чем на Западе, поэтому методы и стили получил в готовом виде. Усилия композиторов были направлены не столько на звуковые эксперименты, сколько на поиски нового образного содержания. Серьёзное воздействие на авангардную музыку страны оказали идеи европейского неоклассицизма, с которыми широкая публика познакомилась с опозданием.

На арену музыкального «олимпа» вышли такие имена как: Игорь Фёдорович Стравинский (1882 – 1971 гг.), Сергей Сергеевич Прокофьев (1891 – 1953 гг.), Арам Ильич Хачатурян (1903 – 1978 гг.), Дмитрий Дмитриевич Шостакович (1906 – 1975 гг.), Георгий Васильевич Свиридов (1915 – 1998 гг.).

Во всех жанрах музыкального творчества главными стали темы прошедшей войны, укрепления мира, отечественной истории. Крупные произведения были созданы в области симфонической музыки (Д. Шостакович, С. Прокофьев, А. Хачатурян). Появились оперы Д. Кабалевского «Семья Тараса», С. Прокофьева «Повесть о настоящем человеке». Широко известными стали песни композиторов А. Новикова, И. Дунаевского, В. Соловьёва-Седого, Э. Колмановского, В. Мурадели.

«Оттепель» предоставила новые возможности для экспериментов в музыкальном творчестве. Исключительно популярной становится джазовая музыка. Открывается первое в Союзе джазовое кафе «Молодёжное». Здесь не было эстрады. Даже специально нанимали комсомольцев-дружинников, которых сажали на место танцующих, объясняли, что под эту музыку танцевать нельзя, её надо слушать. Позже появились другие джазовые кафе («Аэлита», «Синяя птица», «Ритм» и др.), где собирались поэты, художники, писатели, космонавты – единомышленники, разбуженные «оттепелью».

Музыкальные молодёжные группы старательно подражали своим иностранным собратьям: широкие брюки, тонкие галстуки, рубашки «бати даун» с планкой, причёски «аэродром». Конечно, это был социальный и культурный протест. Лауреат международного джазового фестиваля А. Козлов вспоминает, что музыканты серьёзно изучали древнерусскую культуру, русские народные песни, православие, считали, что «русский человек тем более будет русским, чем больше он будет знать о других культурах…». И правительство, и советские обыватели были шокированы новым явлением.

 

3.4 Театр

 

Перемены в театре начались после марта 1953 года, а подлинное свободное дыхание театр приобрёл после 20-го съезда КПСС. Казалось, что наступили замечательные времена и можно творить, как диктует вдохновение, ставить мировую драматургию, знакомить публику с трактованным по-новому Чеховым и Шекспиром, предлагать зрителям пьесы современных и зарубежных авторов. Ощущения в театре свободы, радости творчества, настроения подъёма хватило надолго. Театр предлагал всё новые и новые открытия, появлялись новые коллективы, обрели голос молодые режиссёры, оживились актёры, помолодели те, кто считал, что истинно творческая жизнь впереди.

Студию молодых актёров в 1956 году организовал Олег Николаевич Ефремов (1927 – 2000 гг.) с несколькими студентами Школы-студии имени В.И. Немировича-Данченко при МХАТе, которые поклялись друг другу всегда оставаться верными учению К.С. Станиславского. На её основе рождается театр «Современник» — один из редких советских театров, созданных силами самих артистов, а не по указу властей. Он открылся спектаклем «Вечно живые» (1957). Пьеса Виктора Сергеевича Розова (род. 1913) о любви молодых людей, которую оборвала война, вскоре легла в основу известного фильма Михаила Калатозова «Летят журавли».

Считая себя студией при МХАТе, «Современник» стремился возродить ту творческую обстановку, которая царила в Художественном театре на заре его существования. Был написан специальный устав актёрского товарищества. Всё решали сообща: вместе обсуждали новые пьесы и спектакли, строго критиковали друг друга и даже своего руководителя Олега Ефремова. Вокруг студии собирались самые яркие писатели, художники, музыканты, критики.

Ранние спектакли «Современника» разительно отличались от привычного театрального фона достоверностью и искренностью актёрской игры. Их стиль был схож со стилем итальянского неореализма – нового европейского кино, которое потрясло в те года мир. Это был театр общественной правды. Актёры на сцене разговаривали и двигались, как самые обычные люди, и мучились теми же вопросами, что и большинство сидящих в зале.

Здесь была поставлена пьеса «Два цвета» драматургов А. Зака и И. Кузнецова. Театр первым нарушил традиции соцреализма. Герой в конце погибал, что окрашивало спектакль в трагические тона. С лёгкой руки О. Ефремова и его товарищей по «Современнику» в нашу жизнь вошло сочетание «дети ХХ съезда».

В начале 60-х годов две трети репертуара театров составляли спектакли, поставленные в рамках социалистического реализма. Популярностью пользовались пьесы «Крылья», «Над Днепром» А. Корнейчука, «Иркутская история», «Город на заре» А. Арбузова, «Все остаётся людям» С. Алёшина. Осталась традиция шефских концертов. Многие театры выезжали на новостройки, в колхозы и совхозы Целинного края, в Сибирь.

 

3.5 Кинематограф

 

В советской кинематографии тоже произошли большие изменения. В кино пришло много молодых авторов – выпускников ВГИКа. Актёры, режиссёры, операторы, художники получили возможность активно работать. Подход к воплощению жизни на экране в корне изменился и усложнился. Кинематограф привнёс полутона, позволяющие рисовать сложные и многогранные характеры, без предвзятого деления на «чёрное» и «белое». У нового поколения кинематографистов проявилось романтическое отношение к современности – это было желание построить «социализм с человеческим лицом». Кинематограф устремился к изображению реальной жизни и реальных характеров.

Кино поистине оставалось самым массовым видом искусства. Посчитали, что за один 1963 год на киносеансах в СССР побывало около 4 млрд. зрителей, из них 1,5 млрд. – в сельской местности. Однако кинофильмов выпускалось слишком мало, и они явно не отвечали запросам времени. В 1959 году было принято решение о создании разных творческих объединений. В работе кинематографистов появился элемент состязательности. В течение одного 1961 года было выпущено более 100 художественных лент.

Как самый оперативный вид искусства, кинематограф одним из первых откликнулся на перемены. Сложные переплетения судеб героев, право человека на ошибку, утверждает кино «оттепели». Несколько притупился критерий глубокой партийности. В фильмах послышалась нота нормальной человечности, искренность. Кажется, что всякий фильм делался с намерением заново открыть мир, ценилась достоверность и повседневность. На первое место выходит «интеллектуальное» кино, где документализм соседствовал со значительной условностью языка.

С триумфом демонстрировались на экранах страны и мира (в 1963 году советские картины увидели в 100 странах) фильмы «Тихий Дон» С. Герасимова, «Судьба человека» С. Бондарчука, «Летят журавли» М. Калатозова, трилогию «Хождение по мукам» Г. Рошаль, «Серёжа» Г. Данелии и И. Таланкина, «Сорок первый», «Баллада о солдате» и «Чистое небо» Г. Чухрая, «Девять дней одного года» М. Ромма. Пополнился кинематограф на историко-революционную тему, комедийным жанром и детским кино – сказкой.

Таким образом, кино расширило кругозор советского зрителя, готовило почву для изменения общественного сознания советского общества.

 

  1. Становление неофициальной культуры. Движения инакомыслящих. Борьба официальных властей в области культуры и искусства. Закат либерализации во времена «оттепели»

 

4.1 Авторская песня

 

В обстановке духовного раскрепощения, с одной стороны, и сохраняющейся цензурой – с другой, возникло неофициальное (нонкомформистское) искусство. Одним из её проявлений, а также на фоне «поэтического бума», рождается жанр, остающийся одним из популярнейших и до настоящего времени – самодеятельная или авторская песня. Тогда её центром стал Московский педагогический институт. Поющие поэты (барды): Юрий Визбор, Юлий Ким, Ада Якушева, Владимир Чернов, студенты этого вуза писали песни о романтиках, мечтателях, бродягах с рюкзаком и гитарой, презирающих уют и мещанский быт. Б.Ш. Окуджава, А.М. Городницкий, Ю.И. Визбор и много других отличались искренностью недостижимой для официального искусства. К бардовской песни было близко и творчество В.С. Высоцкого. Особое место среди бардов занял А.А. Галич, творчество которого носило ярко выраженный социально-политический характер.

 

         4.2 «Самиздат»

 

Одним из первых «самиздатовских» журналов был «Синтаксис», издававшийся в Москве Александром Ильичом Гинзбургом (1936 – 2002 гг.). Вышло три номера (все в 1960 году). Среди авторов были такие печатающиеся поэты: Б. Ахмадулина, Н. Глазков, а также поэты «самиздата»: И. Бродский, В. Уфлянд, И. Холин и др. Тираж номера доходил до 200 – 300 экземпляров. Четвёртый выпуск не увидел свет из-за ареста А. Гинзбурга. С 1970-х годов большинство «самиздатовских» журналов уже печаталось в Ленинграде и печаталась нелегальная поэзия в эмигрантской среде, в Германии и Париже.

Сам же «золотой век» «самиздата», т.е. его история началась со второй половины 50-х годов. До «оттепели» круг авторов, так и читателей «самиздата» был очень узок. За недозволенное чтение могли дать 25-летний тюремный срок. Вся отечественная литература (да и культура в целом) оказалось разделена на две «зоны»: официальную и независимую. За активное распространение «самиздата» по-прежнему можно было угодить за решётку, однако не более чем на семь лет, а кому-то удавалось отделаться увольнением с работы или отчислением из института.

«Магия» впервые услышанных и прочитанных неподцензурных текстов действовала безотказно. Держать в руках, видеть напечатанными (пусть и под копирку) запретные сочинения, казалось вызовом могущественной власти и это обеспечивало успех у читателей. Размножались на печатной машинке, переписывались от руки стихи М. Волошина, Н. Гумилёва, М. Цветаевой, О. Берггольц, Б. Слуцкого, А. Твардовского, т.е. те сочинения поэтов, которые не могли попасть в печать. Запретные строки звучали в институтских аудиториях, в коммунальных квартирах и даже на городских площадях.

В 1958 году в Москве на площади Маяковского был открыт памятник поэту. Вскоре, после этого стала собираться молодёжь, которые читали собственные и чужие, хорошо известные и «забытые» стихи. Это был звучащий «самиздат» в центре столицы социалистического государства. По свидетельству очевидца, «каждое выступление оставляло невыразимое ощущение… праздника». Закономерно, что «Маяковка» стала центром распространения «самиздата». Из рук в руки переходили листки, тетради, самодельные книжечки, многие из завсегдатаев площади стали издавать «доморощенные» журналы. Владимир Абрамович Ковенацкий (1938 – 1986 гг.) и Глеб Яковлевич Горбовский (род. 1931) – одни из многих, которые читали свои стихи на «Маяковке».

Поэты, не желавшие подлаживаться и подстраиваться под нормы казённой литературы, начали объединяться в группы. В Ленинграде это были студенческие кружки, а в Москве были и подпольные поэтические кружки, одна из которых сложилась вокруг художника и поэта Евгения Кропивницкого.

Поэты «самиздата» не стремились пробиться в печать и не помышляли о литературной карьере. Уже в 1950-х годах стало ясно, что дух бунтарства, может вести разными дорогами. Кто-то уходил в диссидентское движение, порой отказавшись от служения музам, а порой, продолжая писать гражданские стихи. Кто-то сторонился борьбы с режимом, предпочитая размышлять над «вечными вопросами», жить внутренне свободно и принципиально не участвовать в «кулачных боях за место под солнцем».

 

4.3 Борьба официальных властей в области культуры и искусства. Закат либерализации во времена «оттепели»

 

В 1956 году за распространение листовок с критикой режима были арестованы члены молодёжного кружка Р.И. Пименова в Ленинграде, в 1957 году – члены студенческой группы Л.Н. Краснопевцева в Москве (Приложение 1), а в 1960 году – издатель журнала «Синтаксис» А.И. Гинзбург, в 1964 году А. Гинзбург был помещён в психиатрическую больницу.

Арестовывали просто «за анекдоты» и критические высказывания в адрес режима. Однако тогда об этих выступлениях и арестах знали немногие, так как самиздатской информационной системы ещё не существовало. Большинство верило утверждениям Н. Хрущёва, что в государстве нет политических заключённых.

В конце 50-х годов начинается поворот официальных властей к более жёсткой политике в области культуры и искусства. В ходе встреч руководителей КПСС с разными творческими союзами и интеллигенцией звучал призыв к их активной деятельности на благо коммунистического строительства.

Отношение к духовной культуре как к чему-то вторичному, подсобному сказалось в стремлении партийного руководства жёстко регламентировать творческий процесс, решать за художников, что и как изображать. Т.н. «десталинизация» в идеологической и духовной жизни оставалась непоследовательной и ограниченной.

В 1957 году писатель В.Д. Дудинцев был обвинён в «нигилистическом перечёркивании советской действительности» в романе «Не хлебом единым». В этом же, 1957 году, вошли в практику т.н. встречи партийного руководства с интеллигенцией, на которых «наш дорогой Никита Сергеевич», как правило, в крайне грубой форме «разносил» и «поносил» не понравившиеся ему произведения литературы и искусства.

В 1958 году было отменено постановление ЦК «Об опере «Великая дружба» В. Мурадели», осуждавшее «формалистическое» творчество Д.Д. Шостаковича, А.И. Хачатуряна, Н.Я. Мясковского и других композиторов. Но постановления «О журналах «Звезда» и «Ленинград», «О репертуаре драматических театров и мерах по его улучшению», «О кинофильме «Большая жизнь», принятые в 1946 году и установившие репрессивный режим в литературе, театре и кино, остались в силе, несмотря на все попытки интеллигенции добиться их отмены. В том же, 1958 году, гонения обрушились на Б.Л. Пастернака, роман которого «Доктор Живаго» был опубликован на Западе. Б. Пастернака исключили из Союза писателей, угрожали выслать из страны. Обвинения против Б. Пастернака были выдержаны в оскорбительном и бранном тоне. В газетах печатались письма «простых людей», которые, невзирая на своё незнакомство с романом, призывали к расправе с писателем. Б. Пастернак вынужден был отказаться от присужденной ему Нобелевской премии по литературе.

В 1961 году, накануне 22-го съезда КПСС были окончательно разогнаны поэтические сходки на площади Маяковского, где наряду со стихами официально признанных поэтов звучали и произведения запрещённых авторов. Организаторы были приговорены к нескольким годам лишения свободы по обвинению в попытке создания подпольной антисоветской организации.

В 1962 году «Новый мир» А.Т. Твардовского, преодолев упорное сопротивление цензуры, опубликовал повесть Александра Исаевича Солженицина (1918 – 2008 гг.) «Один день Ивана Денисовича» (и вскоре «Матрёнин двор»). Для этого потребовалось личное вмешательство Н. Хрущёва. Впервые массовый читатель на страницах советского издания смог прочитать столь потрясающее описание лагерной действительности. Вместе с тем, другие произведения на ту же тему, например, «Колымские рассказы» В.Т. Шаламова или мемуары Е.С. Гинзбург «Крутой маршрут», так и не смогли пробиться в печать.

В декабре 1962 года, Н.С. Хрущёв, уверовав в своё право судить, какое искусство нужно советскому народу на «пути к коммунизму», подверг разносу молодых художников-авангардистов, участников открывшейся в московском Манеже выставки «30 лет МОСХа». Посетив выставку новых произведений изобразительного искусства в Манеже и обнаружив там картины и скульптуры, выполненные в стиле абстракционизма, модном на Западе, Н. Хрущёв, который не разбирался в современном искусстве, был разгневан, решив, что художники издеваются над зрителями и зря проедают народные деньги. В своём осуждении он дошёл до прямого оскорбления. Н. Хрущёв обрушился с грубой бранью на далёкие от манеры соцреализма работы художников Р.Р. Фалька, Э.И. Неизвестного, Б.И. Жутовского и др. Это стало свидетельством того, что государство, невзирая на собственную некомпетентность в искусстве, по-прежнему считало себя вправе диктовать художникам не только сюжеты, но и творческую манеру. В результате многим участникам выставки запретили выставляться, лишили заработка (ни одно издательство не принимало их работы даже в качестве иллюстраций). В среде интеллигенции такая реакция вызвала резкое недовольство, начали быстро распространяться критические мнения о нём самом и его политике, появилось множество анекдотов. (Приложение 2).

Резкой критике «за идеологическую сомнительность», «недооценку роли партии» регулярно подвергались не только писатели и поэты (А. Вознесенский, Д. Гранин, Е. Евтушенко, К. Паустовский и др.), но и скульпторы, художники, режиссёры (М. Хуциев и др.), философы, историки и др.

Вместе с тем, в отличие от сталинских времён, художники, вызвавшие гнев партийного лидера, не подвергались репрессиям и даже не лишились возможности работать, хотя их произведениям был закрыт путь в музеи и на выставки.

На трёх встречах партийного руководства с творческой интеллигенцией в 1962 – 1963 годах резким нападкам подверглись те художники, режиссёры, писатели, поэты, которые в своём творчестве стремились отойти от официальных канонов и догм. Своими грубыми и некомпетентными высказываниями Н. Хрущёв лишил реформы поддержки наиболее активной и образованной части советского общества.

Таким образом, духовное раскрепощение советских людей в годы «оттепели» не было и не могло быть полным, но оно подготовило почву для грядущей перестройки в 1980-х годах и демократизации советского общества.

 

 

 

Заключение

 

При всей противоречивости «оттепели», этот период стал самым судьбоносным в советской истории. Здесь были заложены оппозиционные настроения, произошла переоценка ценностей. Величайшая заслуга этого времени в том, что был дан ответ на вопрос: «А что я мог сделать один?». На театральную сцену выходил актёр и спрашивал: «А что я мог сделать один?», затем выходил следующий, и следующий… . И вот уже вся сцена заполнена и каждый спрашивает: «А что я мог сделать один?».

Таким образом, усиление волюнтаризма в политике Н.С. Хрущёва, грубость Первого секретаря в общении с народом приводили его к изоляции, подрывали авторитет Н. Хрущёва как в народе, так и в партийном руководстве. В этих условиях ближайшее окружение Н. Хрущёва решилось отстранить его от власти, что и было сделано на Октябрьском пленуме ЦК КПСС 1964 года. Возможно, изменение политического стиля, отказ от мести и борьбы на уничтожение стало одним из важнейших итогов «оттепели». Общество стало относительно плюралистичным – у людей складывались разные мнения по поводу основных проблем жизни общества, и они могли обсуждать их, хотя и не переходя рамки основных коммунистических догматов. СССР стал одним из ведущих государств мира в области науки и техники, одним из двух мировых гегемонов, распространившим своё влияние от Кубы до Вьетнама. Начался «золотой век» советского кинематографа. Улучшилась жизнь людей, но социальные улучшения были неустойчивы, как и вся политика Н. Хрущёва. К концу правления Н. Хрущёва усилились продовольственные трудности, связанные с ростом военных расходов. Его попытки сэкономить на всех структурах управления страной вызывало недовольство. О политике Н. Хрущёва, будь то внедрение кукурузы или ссора с Китаем, распространялись анекдоты. Страна спокойно встретила снятие Н. Хрущёва с поста, с приходом к власти Л.И. Брежнева «оттепель» была свёрнута.

 

Приложение 1

 

ИЗ ИНФОРМАЦИИ МИНИСТЕРСТВА

ПРОСВЕЩЕНИЯ РСФСР В ЦК КПСС О СОСТОЯНИИ

ИДЕЙНО-ВОСПИТАТЕЛЬНОЙ РАБОТЫ В ВУЗАХ

29 ноября 1956 года

 

… В ряде институтов проявилось стремление части студентов к созданию всякого рода инициативных групп, не находящихся под контролем партийных организаций и руководителей кафедр, факультетов и института. Так, на историко-филологическом факультете Ленинградского института им. Герцена группа студентов подготовила и повесила в коридоре факультета стенную газету под названием «Литфронт», в которой издатели поместили статьи с критикой социалистического реализма. Во многих институтах, в том числе Московском, Ленинградском, Удмуртском, Владимирском и др., были попытки организации дискуссий по книге Дудинцева «Не хлебом единым». Инициаторы этих дискуссий, как правило, ссылались на рекомендацию Константина Симонова, высказанную им на совещании кафедр литературы при МГУ.

В Ленинградском институте имени Герцена группа студентов в обход руководства факультета и партийных организаций вывесила объявления о широкой дискуссии по вопросу о свободном посещении лекций.

На студенческом собрании, созванном вместо названной дискуссии, вносились предложения о создании студенческих комитетов по заведыванию студенческими делами и защите интересов студентов перед администрацией и кафедрами, высказывались возражения против того, чтобы декан факультета председательствовал на общем собрании факультета, против того, чтобы предоставить слово директору и т.д.

В Московском государственном педагогическом институте им. Ленина 16 – 17 ноября группа студентов IV курса физико-математического факультета самочинно развесила и разослала по другим институтам объявления о широкой дискуссии о выставке картин Пикассо. При запрещении из-за неподготовленности этой дискуссии студенты дерзко вели себя по отношению к директору института и пытались дискуссию провести явочным порядком. …

Излишнее стремление к широким дискуссиям, не связанным с результатами выполненных научных работ, имеет место и в среде профессорско-преподавательского состава.

Все эти факты являются свидетельством того, что наряду с повышением политической активности студентов и преподавателей педагогических институтов, которое является положительным фактором нашей работы, активизируются и нездоровые настроения части студентов, и преподавателей.

 

Вопросы истории. 1987. № 1. С.11 – 13.

 

 

Приложение 2

 

ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ Э. БЕЛЮТИНА[1]

О ПОСЕЩЕНИИ Н.С. ХРУЩЁВЫМ ВЫСТАВКИ

ХУДОЖНИКОВ В МАНЕЖЕ

 

Прежде чем спросить, «где здесь главный, где господин Белютин», Хрущёв три раза обежал довольно большой зал, где были представлены художники нашей группы. Его движения были очень резки. Он то стремительно двигался от одной картины к другой, то возвращался назад, и все окружавшие его люди тут же услужливо пятились, наступая друг другу на ноги. Со стороны это выглядело, как в комедийном фильме времён Чаплина и Гарольда Ллойда. Первый раз взгляд Хрущёва задержался на портрете девушки.

— Что это? Почему нет одного глаза? Это же морфинистка какая-то! – с каждым словом голос его становился визгливее. …

Начав с портрета девушки А. Россаля, Хрущёв стремительно направился к большой композиции Л. Грибкова «1917 год».

— Что это такое? – спросил Хрущёв. Чей-то голос сказал:

— 1917 год.

— Что это за безобразие, что за уроды? Где автор?

Люциан Грибков вышел вперёд.

— Вы помните своего отца? – начал Хрущёв.

— Очень плохо.

— Почему?

— Его арестовали в 37-м, а мне было мало лет.

Наступила пауза. …

— Ну, ладно, это неважно, но как вы могли так представить революцию? Что это за лица? Вы что, рисовать не умеете? Мой внук и то лучше нарисует.

Это доказательство на него, очевидно, так подействовало, что он побежал дальше, почти не глядя на картины. …

…- Ну, ладно, — сказал Хрущёв, — а теперь рассказывайте, в чём тут дело.

Это был уже какой-то шанс, и я увидел, как по-разному насторожились Суслов, Шелепин, Аджубей.

— Эти художники, работы которых вы видите, — начал я, взбешённый поведением премьера и решив не называть его по имени-отчеству, — много ездят по стране, любят её и стремятся её передать не только по зрительным впечатлениям, но и сердцем.

— Где сердце, там и глаза, — сказал Хрущёв.

— Поэтому их картины передают не копию природы, а её преображённый их чувствами и отношением образ, — продолжал я, не реагируя на хрущёвскую реплику. – Вот взять, например, эту картину «Спасские ворота». Их легко узнать. А цветовое решение усиливает к тому же ощущение величия и мощи.

Я говорил обычными словами, которыми стало принято объяснять живопись. Хрущёв слушал молча, наклонив голову. Он, похоже, успокаивался. Никто нас не прерывал, и чувствовалось, пройдёт ещё пять – десять минут, и вся история кончится. Но этих минут не случилось. Посередине моего достаточно долгого объяснения сухая шея Суслова наклонилась к Хрущёву, и тот, посмотрев на моё спокойное лицо, неожиданно взорвался:

— Да что вы говорите, какой это Кремль! Это издевательство! Где тут зубцы на стенах – почему их не видно?

И тут же ему стало не по себе, и он добавил вежливо:

— Очень общно и непонятно. Вот что, Белютин, я вам говорю как Председатель Совета Министров: всё это не нужно советскому народу. Понимаете, это я вам говорю!..

Элий Белютин. Хрущёв в Манеже//

Дружба народов. 1990. № 1. С. 139 – 142.

 

 

Список литературы

 

  1. А.Н. Сахаров. История России с древнейших времён до наших дней. Учебник. Том 2. М. Проспект, 2010. – 718 с.
  2. А. Пыжиков. Хрущёвская «Оттепель» 1953-1964 гг. Олма-Пресс, 2002.
  3. А.С. Орлов, В.А. и Н.Г. Георгиев, Т.А. Сивохина. Хрестоматия по истории России. Учебное пособие. М. Проспект, 2013. – 588 с.
  4. Н.Г. и В.А. Георгиев, А.С. Орлов. Исторический словарь. М. Проспект, 2011. – 591 с.
  5. А.А. Данилов. История России с древнейших времён до наших дней. В вопросах и ответах. Учебное пособие. М. Проспект, 2012. – 316 с.
  6. П.С. и С.И. Самыгин, В.Н. Шевелёв, Е.В. Шевелёва. История для бакалавров. Высшее образование. Ростов-на-Дону. Феникс, 2011. – 573 с.
  7. Л.А. Кацва. История Отечества. Справочник для старшеклассников и поступающих в вузы. Полный курс подготовки к выпускным и вступительным экзаменам. М. АСТ-ПРЕСС ШКОЛА, 2009 – 846 с.
  8. В.В. Барабанов, И.М. Николаев, Б.Г. Рожков. История. Россия с древнейших времён до начала ХХI века. Справочник школьника. Учебно-справочное пособие. М. АСТ-Астрель-Полиграфиздат, 2011 – 494 с.
  9. Энциклопедия «Аванта+». Искусство. Т.7. Ч. 2 и 3. Русская литература Т. 9. Ч.2. М. Аванта+, 1999 – 652 с.; 2000 – 620 с.; 2001 – 684 с.

 

Электронные ресурсы

 

  1. URL: http://dic.academic.ru/dic.nsf/es/. Словари и энциклопедии на Академике.
  2. URL: http://ru.wikipedia.org.
  3. URL: http://www.rsu.edu.ru/files/e-learning/Agarev_Native_history_for_ non-historical_faculties/R23.htm. Тема 23. Поиск путей обновления советского общества в 50-х — начале 60-х годов.
  4. URL: http://rudocs.exdat.com/docs/index-176315.html. К.и.н., доцент Топчий Ю.А. ст. препод. Белогурова Т.А. Отечественная история (конспект лекций). 45. Советская страна в первое послевоенное десятилетие (основные направления внутренней и внешней политики).
  5. URL: http://www.rsu.edu.ru/files/e-learning/History_of_Art/Epochs/50-60.html. Культура СССР в середине 50-х — середине 60-х годов.

 

[1]  Белютин Э.М. – живописец, руководитель студии художников, работы которых были показаны в Манеже в декабре 1962 года