• Предмет: История:История
  • Вид работы: Контрольная
  • Год написания: 2016
  • Страниц: 11

История Сибири

Содержание.

  1. Сибирь посткоммунистическая.
    Итоги развития Сибири в 80-90 годы
  2. Военный коммунизм в Сибири
  3. Национализация промышленности
  4. Список использованной литературы

  1. Сибирь посткоммунистическая. Итоги развития Сибири в 80-90 годы.

Одной из ключевых тем 90-х годов был вопрос о том, насколько специфичны российские проблемы, в какой мере они детерминируются историческим опытом и национально-культурными особенностями развития страны и, соответственно, в какой мере допустимо использование универсальных подходов и опыта других стран для разработки и осуществления программы посткоммунистической трансформации России. Прошедшие десятилетия позволяют сделать некоторые обобщения и выводы по этим вопросам, подвести итоги первого посткоммунистического десятилетия, и сформулировать ряд важных проблем дальнейшего развития страны на путях демократии и рынка.

В конце 80-х годов перед Россией (точнее, перед СССР) в полный рост встали четыре масштабных исторических вызова, которым соответствовали четыре различных процесса преобразований. И именно эти процессы в полной мере предопределяли развитие страны на протяжении 90-х годов. Эти процессы, не будучи непременно внутренне связаны друг с другом, оказались в России тесно переплетенными и существенно влияли друг на друга и, главное, на характер экономического и политического развития страны.

Во-первых, страна столкнулась с вызовами постиндустриальной эпохи. Выход за рамки индустриального общества сопровождается тяжелым структурным и макроэкономическим кризисами, через которые прошли страны Запада в 70-е годы. СССР, благодаря благоприятной для себя внешнеэкономической конъюнктуре, смог отсрочить начало структурной адаптации, но сложнее она оказалась, когда стала абсолютно неизбежной. Структурный кризис советской хозяйственной системы, который в полной мере проявился в масштабном спаде уже российской экономики, стал проявлением тех же процессов, которые применительно к западным странам 70-х годов описывались термином «стагфляция» — (от стагнация + инфляция) — термин, используемый в современной макроэкономике для обозначения ситуации, в которой экономический спад и депрессивное состояние экономики (стагнация и рост безработицы) сочетаются с ростом цен — инфляцией.

На протяжении 90-х годов происходили острые дискуссии относительно характера структурной трансформации российской экономики. Падение ряда традиционных секторов индустриальной экономики характеризовалось некоторыми авторами как деиндустриализация, хотя более глубокий анализ протекающих процессов позволяет увидеть в происходящих структурных сдвигах и ростки новой, постиндустриальной структуры

Активно растут отрасли телекоммуникаций и связи, электронная промышленность (после 1998 года более чем на 1/3 ежегодно). Прогрессивные сдвиги происходят в структуре выпускаемой продукции химической промышленности и металлургии. Заметно увеличивается количество организаций образования, число вовлеченных в вузовское и послевузовское образование. Разумеется, тенденция эта не является абсолютно доминирующей и ее укрепление будет в значительной мере зависеть от эффективности экономической политики, от способности правительства инициировать развитие благоприятных сдвигов.

Во-вторых, в российском обществе протекали процессы собственно посткоммунистической трансформации. Наиболее сложным процессом здесь являлась трансформация собственности – приватизация в национальных масштабах. Одновременно с ней посткоммунистические преобразования осуществляли еще порядка 25 государств, причем Россия не была первопроходцем: ряд стран начали этот переход на два-три года раньше, что давало постсоветстким республикам определенный, хотя и не очень богатый опыт.

В-третьих, Россия столкнулась с масштабным макроэкономическим кризисом, ставшим результатом популистской экономической политики (начиная со второй половины 80-х годов), что привело к развалу бюджетной и денежной системы, к исключительно высоким темпам инфляции, к падению производства. Впрочем, макроэкономический кризис и пути борьбы с ним были уже хорошо изучены к концу ХХ столетия. В послевоенный период схожие проблемы приходилось решать многим странам Европы, Азии и Латинской Америки, да и сама Россия имела определенный позитивный опыт преодоления макроэкономического кризиса (в 1922-1923 годах).

В-четвертых, экономико-политические, макроэкономические и структурные преобразования, с которыми столкнулась Россия на рубеже 80-90-х годов, осуществлялись в условиях полномасштабной социальной революции. Системные преобразования, радикально изменявшие общественное устройство страны, протекали в условиях слабого государства, что и представляет собой сущностную характеристику революции. К началу посткоммунистических преобразований разрушенными оказались практически все институты государственной власти, и их восстановление было, по сути, центральной политической задачей первого посткоммунистического десятилетия. Более того, экономические реформы продвигались только по мере восстановления институтов государственной власти, что приводило к гораздо более медленным темпам преобразований, чем в большинстве других посткоммунистических стран. Революционный тип преобразований был уникален среди стран, осуществлявших посткоммунистический переход, однако он также не был абсолютно нов в европейской истории.

Таким образом, развитие России 80-90 гг. было, действительно, весьма специфично. Однако специфика эта предопределялась не столько факторами культурно-исторического характера, сколько самим фактом одновременного протекания четырех обозначенных выше процессов. Каждый из этих процессов не представлял собой чего-то уникального, неизвестного из опыта других стран или из исторического опыта самой России. Уникальным стало их переплетение в одной стране в одно и то же время. Именно их переплетение создавало те своеобразные процессы, которые обусловливали специфику российской трансформации и ставили в тупик многих исследователей посткоммунизма.

К концу 90-х годов обозначилось исчерпание по крайней мере трех из четырех трансформационных процессов.

Прежде всего, была проведена макроэкономическая стабилизация. Кризис оказался довольно длительным по продолжительности (около десяти лет), однако не беспрецедентным в экономической истории. Стабилизация была осуществлена при помощи набора стандартных мероприятий (либерализация, бюджетная и денежная стабилизация), и ее успешное завершение сформировало основу для восстановления экономического роста.

Разумеется, решение задач стабилизации не является раз и навсегда данным. Экономическая система не застрахована от ошибок власти.

Практически исчерпаны процессы революционной трансформации. Налицо восстановление государственной власти, макроэкономическая стабилизация синхронизирована со стабилизацией политической. Еще анализ предвыборных программ политических партий конца 1999 года показывал, что базовые ориентиры основных политических сил при всем различии между ними сближаются. Возникает общая система базовых ценностей, которые не являются уже предметом политической борьбы. В частности, никто не ставит под сомнение частную собственность в качестве основы экономической и политической жизни (хотя оценки итогов приватизации остаются противоречивыми); никто не выступает с требованиями отказа от жесткой денежной и бюджетной политики (еще недавно многие считали вполне допустимым инфляционное финансирование бюджетного дефицита); все (даже левые) поддерживают политику снижения налогового бремени; все согласны с необходимостью перенесения центра тяжести на проведение глубоких институциональных реформ. Способность власти обеспечить базовую макроэкономическую стабильность является важнейшей экономико-политической характеристикой преодоления революционного кризиса.

  1. Военный коммунизм в Сибири.

Первая после изгнания колчаковцев зима 1919-1920 г. была суровой. На Сибирь обрушились не только сильные морозы, но и разруха. Экономический хаос, голод, уголовщина, эпидемии захлестнули край.

Промышленность и сельское хозяйство края были расстроены. Производство промышленной продукции Сибири в 1920 г. составляло всего четверть довоенного уровня. Количество скотаза 1917-1920 гг. сократилось на 2 млн. голов. В ходе военных действий колчаковцы, красноармейцы и партизаны разорили 56 тыс. крестьянских хозяйств. В одной только Енисейской губернии было разорено 68 волостей, разрушено 12 тыс. домов и построек, уничтожено 13 тыс. лошадей, 20 тыс. коров и много другого скота.

Сильно пострадал и Транссиб. В негодность пришли телеграфные линии, станции, вокзалы, склады, депо, мастерские. Паровозы стояли с потушенными топками, вагоны ржавели на разбитых путях. На Омской железной дороге, например, из 497 паровозов только 243 были на ходу. Полностью или частично было повреждено, взорвано и сожжено 167 мостов, в том числе через Тобол, Ишим, Обь, Иртыш, Бирюсу, Уду На трех последних зимой 1920 г. пришлось организовать перекатку вагонов по рельсам, уложенным на льду.

В 1919-1920 гг. на Сибирь обрушилось еще одно бедствие -эпидемия тифа, вызванная голодом, холодом, абсолютной антисанитарией и почти полной завшивленностью населения, особенно военнослужащих. Среди солдат Колчака, перешедших на сторону красных, 80 % оказались тифозными. Всего в 1920 г. в Сибири было зарегистрировано 600 тыс. случаев заболевания тифом, кроме этого свирепствовали туберкулез, дизентерия и оспа. Летом разразилась эпидемия холеры. Смертность от тифа поднялась до катастрофических величин.

Никаких списков умерших не ведется, даже учет приблизителен. В Новониколаевске смертность от тифа была столь высокой, что пришлось срочно построить два крематория, а за городом вырыть специальные траншеи. В декабре 1919 г. была создана Сибирская чрезвычайная комиссия по борьбе с тифом (Сибчекатиф), каждое распоряжение которой носило обязательный характер. Чекатиф мобилизовал на борьбу с эпидемией всех врачей, фельдшеров и даже студентов-медиков, взял на учет больницы, бани, медикаменты. Вскоре эпидемия пошла на убыль.

Создание коммунистических органов власти. Важнейшей задачей большевиков в Сибири после изгнания колчаковцев было закрепление политической власти. С этой целью ЧК приступила к арестам. Тысячи людей были физически уничтожены.

Параллельно с усилением деятельности репрессивной машины в Сибири срочно создавались коммунистические органы власти. Постановлением ВЦИК от 27 августа 1919 г. был создан Сибирский революционный комитет (Сибревком) — чрезвычайный орган управления с диктаторскими полномочиями, которому подчинялись все органы гражданского управления Сибири. Сибревком, который временно должен был заменить органы советской власти, существовал до 1925 г. На него возлагались задачи поддержании «революционного порядка» в Сибири и руководства всеми административно-хозяйственными органами.

На местах, в освобожденных от белогвардейцев губерниях, уездах и волостях, создавались ревкомы (революционные комитеты), управляющие отдельными территориями. Ревкомов было очень много, только в Омской и Томской губерниях — 10 тыс. Они рассматривались большевистским руководством, как важный орган коммунистической диктатуры. Для них были характерны назначения сверху, строжайшая централизация, беспрекословная дисциплина. Ревкомы функционировали под руководством партийных организаций края, на вершине которых находилось Сибирское бюро ЦК РКП(б). Этот высший партийный орган Сибири, сконцентрировавший всю полноту власти, был создан 17 декабря 1918 г. и просуществовал до мая 1924 г. В Сиббюро ЦК в 1920 — начале 1921 г. были назначены видные деятели коммунистической партии.

В марте 1920 г. было принята решение о проведении в Западной Сибири и Енисейской губернии выборов в Советы. В Восточной Сибири они были организованы зимой 1920, а в 1921 г. Советы были призваны постепенно заменить ревкомы. Выборы в городские Советы, особенно в крупных городах, где численно преобладали рабочие и красноармейцы, прошли под знаком полной победы коммунистов. Здесь Советы окончательно превратились в однопартийный прокоммунистицеский орган, функционирующий под жестким контролем большевиков. Чтобы достичь этого, коммунистам, имея в виду свою непопулярность среди значительной массы сибиряков, пришлось пойти на такой беспрецедентный шаг, как ограничение избирательных прав. В городах Сибири к выборам не допускались бывшие офицеры, чиновники колчаковской администрации, солдаты белогвардейской армии, лица, принимавшие участие в свержении советской власти в 1918 г. и многие другие.

Еще сложнее было в деревне. Сибирские крестьяне считали Советы демократическими органами народного самоуправления, осуществляющими свои функции для народа и от имени народа. Но для лидеров большевистской партии Советы были всего лишь подчиненными государственными учреждениями, скрывавшими положение, при котором реальная власть концентрировалась в руках даже не коммунистической партии, а небольшой группы партийной номенклатуры.

При выборах в сельские Советы произошло первое политическое столкновение между новой властью и крестьянством. Земледельцы пытались избрать в Советы наиболее авторитетных для деревни зажиточных крестьян, среди которых было много «кулаков». В ходе выборов в сельские Советы впервые в Сибири прозвучал получивший позднее широкое распространение лозунг «За власть Советов, но без коммунистов!». Большевиков это не устраивало. Им удалось путем сильного давления на крестьян добиться продвижения в сельские Советы «своих депутатов в основном прокоммунистически настроенных бедняков и батраков. Для этого часть крестьян произвольно была отнесена к категории кулаков, спекулянтов, самогонщиков, распространителей провокационных слухов, и они были лишены права голоса. Избирательных прав не имели также священнослужители и члены их семей, бывшие служащие царской и колчаковской администрации, участники антисоветской борьбы. Все это превращало выборы в фарс. Их результаты были предрешены заранее. Большинство крестьян в этих условиях просто не пришли на участки для голосования.

В избирательной кампании 1920 г. приняло участие 25-30% сельского населения. Сибирское крестьянство, ставшее в годы гражданской войны временным союзником коммунистов, испытало жестокое разочарование в новой, «народной» власти. Закрепив власть, большевики приступили к вытеснению из органов управления бывших союзников — левых эсеров, которых обвинили в контрреволюционности.

  1. Национализация промышленности.

По мере расширения территории, контролируемой Красной Армией, и укрепления власти большевиков, Сибирь вступала в новый исторический период — военного коммунизма. Вспоминая о полном провале рабочего контроля и о вызванном им хозяйственном хаосе, Сиббюро ЦК РКП(б) и Сибревком в конце 1919 г. приступили к национализации промышленности, целью которой было полное огосударствление предприятии и ликвидация остатков буржуазии. Этот процесс, начавшийся в Сибири еще в конце 1917 г., был прерван в мае 1918 г. Теперь он развернулся вновь.

Преодолевая отставание от европейской части Советской России, местные коммунисты до предела форсировали темпы огосударствления собственности. Ускоренная национализация была важной особенностью Сибири. О рабочем контроле больше не вспоминали. Обобществлению подлежали практически все, даже самые мелкие предприятия: заводы, фабрики, типографии, мельницы, лесопилки, шахты, рудники, банки, склады, пароходы, железные дороги. В руки государства в Сибири перешло 1 640 предприятии, на которых трудились почти 90 тыс. рабочих.

Наиболее важные отрасли экономики края — угольная, горная, металлургическая, лесная, кожевенная, пищевая — были переведены на военное положение. Милитаризация труда получила самое широкое распространение. Для руководства национализированной промышленностью пришлось создать специальный государственно-бюрократический аппарат. В Омске было учреждено Сибпромбюро ВСНК — высший хозяйственный орган края, который функционировал под контролем Сибревкома. Председателем Сибпромбюро был назначен старый большевик А. В. Шотман. На местах воссоздавались губернские, уездные и районные СНХ. Так в Сибири было положено начало формированию партийно-хозяйственной номенклатуры.

Используя принудительный труд, вводя всеобщую трудовую повинность и эксплуатируя энтузиазм рабочих, коммунистические власти Сибири приступили к реализации идей по преобразованию капиталистического хозяйства в социалистическое. Центральное большевистское правительство рассчитывало на поток сибирского продовольствия и сырья в западные районы страны, поэтому в крае первостепенное значение придавалось восстановлению железнодорожного транспорта.

Немаловажным было и военное значение Транссибирской магистрали, поскольку на Дальнем Востоке продолжалась гражданская война и требовалась переброска крупных подразделений Красной Армии и военных грузов в эти районы.

Зимой 1920 г. десятки тысяч рабочих, инженеров, техников и красноармейцев, невзирая на сильные морозы, голод и тиф, восстанавливали железнодорожное полотно, линии связи, разрушенные мосты, взорванные водокачки, станции, чинили паровозы и вагоны. За полторы недели был отремонтирован мост через Обь у Новониколаевска. Мост через Иртыш у Омска, получивший более серьезные повреждения, был введен в эксплуатацию в апреле 1920 г. К весне этого же года рабочие восстановили 700 паровозов и 11 тыс, вагонов, почти все водокачки. Регулярное движение поездов на всей Транссибирской магистрали открылось к середине 1920 г. Параллельно ремонтировались пароходы, баржи, пристани. В навигацию 1920 г. сибирский речной и озерный флот перевез 60 млн пудов грузов, главным образом хлеб.

Но паровозы, пароходы и города требовали большого количества угля. С целью ликвидации топливного кризиса была проведена большая работа по восстановлению угольных шахт. Но большинство шахт не работало, угля по-прежнему не хватала, поэтому силами трудовой армии велась заготовка дров.

Постепенно входили в строй и отдельные промышленные предприятия.

Восстановление промышленности шло очень медленно. Национализация предприятий привела к бюрократизации управления экономикой и усилила производственный хаос. Экономическая эффективность милитаризованной промышленности оказалась очень низкой. Рабочие, которым месяцами не платили зарплату, голодали. Промышленные предприятия оказались без сырья, топлива и энергии. Большинство заводов и фабрик Сибири не работало. Сдвинуть с мертвой точки промышленность края, в период военного коммунизма большевикам так и не удалось.

Главной социально-политической задачей, вставшей перед большевиками Сибири после изгнания колчаковцев, было решение аграрной проблемы. Земля провозглашалась государственной собственностью. Юридически крестьяне не являлись ее владельцами, за ними закреплялось всего лишь право ее трудового использования. Покупка и продажа земли запрещались. Кулацкие хозяйства подлежали ограничению в пользовании землей. Одновременно указывалась на необходимость создания коллективных советских хозяйств.

Коммунистические власти придавали самое серьезное значение образованию совхозов, коммун и сельскохозяйственных артелей. Коммунисты никогда не забывали, что Декрет о земле, вынужденно принятый на II Всероссийском съезде Советов, был реализацией эсеровской программы. Большевистская программа решения земельного вопроса имела в виду коллективизацию. Организаторами коллективных хозяйств в Сибири были в основном бедняки и прибывшие из городов рабочие, спасавшиеся от голода в деревне. Они получали значительную материально-финансовую помощь государства. Коллективным хозяйствам в первую очередь отводились земельные участки, выдавались ссуды и сельскохозяйственные машины, лучший продуктивный скот, семенное зерно, строительные материалы и даже имущество, конфискованное у кулаков.

К июлю 1920 г., при мощной государственной поддержке, бедняки и рабочие создали в Сибири 71 совхоз. В ноябре 1920 г. в крае насчитывалось 533 коллективных хозяйства с посевной площадью 37 тыс. десятин. Среди них преобладали коммуны, которые предполагали максимальное обобществление скота, инвентаря, построек и уравнительное распределение продуктов, независимо от личного трудового вклада каждого коммунара.

В наибольшей степени была коммунизирована земледельческая Алтайская губерния, где к 1 ноября 1920 г. было организовано 108 коммун. И хотя удельный вес коммун, артелей и совхозов в сельскохозяйственном производстве Сибири был незначителен, это был первый шаг большевиков в социалистическом преобразовании деревни.

Вскоре выяснилось, что коммуны оказались нежизнеспособными, уравниловка и полное отсутствие материальных стимулов, а также неумелое руководство приводили к тому, что коммунары быстро растрачивали государственную помощь, производя явно недостаточное количество сельскохозяйственной продукции. Коммуны могли существовать только в тепличных условиях крупных государственных дотаций.

Список использованной литературы.

  1. Исупов В. А., Кузнецов И. С. История Сибири. Новосибирск: ИНФОЛИО-пресс, 2000.

  2. Олех Л. Г. История Сибири. Ростов-на-Дону: Феникс, 2005.

  3. Воложанин К. История Сибири. М.: Флинта, 2011.

  4. Гузаров В.Н. История Сибири. Томск, 2012

  5. Дружинин А. С. История Сибири. М., 2014